
Михаил Царёв, привыкший к строгой дисциплине и чёткому порядку, действовал инстинктивно, когда оперативники в мурманском ресторане сбили его с ног и скрутили. В день юбилея его отца, полковника Николая Царёва, Михаил не мог допустить, чтобы его отца арестовали. Для него отец был не просто чиновником, а человеком, который учил его быть честным, защищать слабых и всегда держать слово.
Следователь Юлия Борисоглебская, молодая и уверенная в своей правоте, утверждала, что Николай Царёв вымогал деньги у предпринимателей, прикрываясь «безопасностью» и «патронажем». Арест стал лишь началом расследования.
Михаил, выпущенный под подписку о невыезде, не верил обвинениям. Он начал собственное расследование, погружаясь в жизнь родного города, которую не видел со времени отъезда. Он посещал магазины, кафе, автосервисы, и везде слышал одно и то же: «Николай Иванович помогал». Да, он собирал «взносы», но не для себя, а на ремонт детского сада, поддержку ветеранов и закупку медикаментов для больницы. Эти средства не проходили через официальный бюджет, но шли на реальные нужды людей. Юлия же видела только нарушение закона, не понимая, что без этих «серых схем» город не смог бы функционировать в условиях суровых морозов и пустых казначеек местных властей. Её принципы были незыблемы, но они не учитывали реальных нужд города.